Андрей Школьников о колонизации Африки

Виды колониального / внешнего управления территориями

Для разбора, понимания, анализа и прогнозирования процессов в Африке требуется особый подход, отличный от привычного для других частей мира. Большая часть геостратегических моделей не будет работать здесь без корректировки и адаптации. Ключевые для сильных стран и этнических систем показатели: военная сила, экономика, смыслы, политическая нация, пассионарность, элиты и т.д. слабо проявлены и/или обретают другие формы. Большинство существующих стран Африки несамодостаточны, неустойчивы, внутренне разобщены и неспособны самостоятельно противостоять сильным воздействиям. В грядущий период мировой катастрофы у них нет перспектив, с высокой долей вероятности, в ближайшие 10-15 лет многие из этих стран исчезнут и/или пополнят перечень failed state.

В отношении бывших колоний нужно выделять страны / этнические системы, что имели собственный, незабытый опыт государственного строительства, особенно, если независимость они получили в борьбе с колонизаторами (Эфиопия, Ирак, Египет, страны Индокитая и др.). Совсем иная ситуация у бывших колоний, созданных в результате волюнтаристских решений европейцев и получивших независимость после относительно мирного и добровольного их ухода. Очень многое зависит от оставленного наследия, т.е. используемой ранее системы внешнего управления. 

Можно выделить следующие основные подходы (по мере снижения устойчивости после ухода внешней власти):

▪️прогресорский (СССР, частично США, сухопутная империя) – неколониальный, воспитание и взращивание местных элит и интеллектуалов с учетом своих смыслов, с запланированным последующим обретением этими странами субъектности и независимости;

▪️заморские провинции (Испания, сухопутная империя) – полуколониальный, создание продолжения метрополии в условиях проблем связанности, единые вертикаль власти и законы, креольские, метисные элиты;

▪️корпоративный (Британия, Голландия, частично США, морская империя) – сочетание лояльных, местных элит и компактного административно-управленческого аппарата из командированных европейцев;

▪️компрадорский (Франция) – формирование переходного субъэтноса из элит и лучших представителей местного населения, путём воспитания их в метрополии, в рамках её культуры и смыслов;

▪️переселенческий (Португалия, Голландия в отношении ЮАР, Британия – США, Канада, Австралия, Новая Зеландия) – европейцы-переселенцы управляют местными народами, уничтожая и/или ограничивая их развитие;

▪️мародерский (Бельгия) – систематическое, хищническое разграбление и террор, без соблюдения каких-либо законов, ограничений и норм морали.

Для отдельных стран было характерно использование разных принципов в отношении подконтрольных территорий, ряд метрополий не успели себя проявить в достаточной степени (Германия, Италия, Дания), в силу кратковременного периода владения и ограниченности ресурсов. Однако, по ряду признаков, количество метрополий-мародёров стало бы больше.

И, да, прогрессорский подход и заморские провинции не относятся к колониальным вариантам, а являются отражением принципов сухопутных империй, но нужны для контраста и лучшего сравнительного анализа…

Британская система колониального управления

Большое количество колоний вынуждало Британию требовательно и экономно подходить к управленческим ресурсам, даже несмотря на отлаженную систему воспитания унифицированных элит, не позволяя брать под прямой контроль процессы на завоеванных территориях. С другой стороны, ресурсы должны были выкачиваться, обогащая метрополию. Всё это привело к созданию компактной и универсальной системы (не применялась к Канаде, Австралии и Новой Зеландии) работы с колониями (см. рисунок):

▪️элиты местных народов, народностей и племён, зачастую ранее не жившие вместе, были сохранены и помещены в иерархию (например, кастовое общество в Индии было зафиксировано британцами);

▪️противоречия между этносами не разрешались, а консервировались и сохранялись, оставляя пространство для принципа «разделяй и властвуй»;

▪️колониальная администрация формировалась из британцев (элиты и население), которые направлялись из центра в «командировки», т.е. не стремились создать британскую сильную диаспору;

▪️для помощи колониальной администрации создавался аппарат (нижние позиции) из числа представителей местных элитариев и талантливых представителей населения;

▪️представители аппарата учились на месте, для чего создавалась образовательная инфраструктура, способная массово готовить клерков нижнего уровня;

▪️все важные отношения (границы, налоги, права, обязанности, привилегии и т.д.) были четко прописаны и закреплены в законах, многие из которых до сих пор действуют (например, линия Дюранда – граница между Пакистаном и Афганистаном).

Данная система хорошо и эффективно работала в Индии (множество государственных образований), Африке и т.д., она хорошо масштабировалась, используя потенциал местных институтов власти. Помимо официальных связей происходило формирование неофициальных и деловых между родами элит метрополии и колоний, которые потом сохранялись и поддерживались поколениями.

В середина XX в. Британия формально ушла из своих колоний, оставив после себя пусть слабую, но способную функционировать государственную систему, сохраняющую ориентацию и связи с бывшей метрополией (см. рисунок):

▪️местные элиты в целом сохранялись, перераспределяя влияние и места в иерархии, одни возвышались, другие теряли статус;

▪️аппарат из обслуживания колониальной администрации перешёл в обслугу элит, активно увеличив численность;

▪️передача власти прошла добровольно и через выборы, что позволяло легитимизировать и сохранить многие законы и правила;

▪️управление со стороны Британии перестроилось на элитные связи, что передавались по наследству, и консультантов / советников разных компаний, фондов, университетов и т.д.

Подготовка кадров, управление и власть в бывшей колонии работали на «3» или «3-» по пятибалльной шкале, не более, но это было много лучше, чем у других постколониальных стран. Любой внешний или внутренний кризис приводил к большим проблемам, позволяя британцам манипулировать, тонко направлять развитие и продолжать грабить бывшие владения, пусть и не так открыто и масштабно.

Выход из этой ситуации прост – болезненный разрыв связей с бывшей монополией, ограничивающей развитие: отправка представителей элиты на обучение в другие страны, отказ от сотрудничества с привычными консультантами и изменение стандартов внутреннего образования всех уровней. После этих изменений уже в следующем поколении связи с англосаксами начнут активно рваться и слабые африканские страны смогут повторить путь большой Индии.

И, да, проблемы у бывших британских колоний часто начинались не в момент смены геополитического вектора, а много раньше, когда начинали менять принципы подготовки следующего поколения, островитяне в этом вопросе продолжают работать на опережение…

Французская система колониального управления

Ранее была показана характерная для Британии система колониального управления, созданная в дефиците людских ресурсов и оказавшаяся способна пережить формальную независимость колоний, сохранив над ними стратегический контроль. Британцы, будучи морской империей, исходили из экономической целесообразности и выгоды, свысока смотря на местных сквозь призму «бремени белого человека». Французы, оставшись сухопутной державой,  работали с колониями, словно это не культурно чуждые народы, а соседние европейские страны-провинции.

Эта парадигма была бы успешна в отношении частей Германии, Италии, Бельгии и т.д., где есть историко-культурная общность, но никак не Африка. Алжир сто лет был департаментами и территориями Франции, но так и не стал её частью, породив национальную катастрофу.

И, да, снизив роль и влияние католичества в XVIII в., в «эпоху просвещения», французы не создали другой сильной и устойчивой системы смыслов и замахнулись на кусок, который не смогли переварить…

Франция и Антропоток

Для управления колониями Франция формировала “субэтносы” франкоафриканцев, будущую элиту колоний. Для этого производился отбор самых лучших, умных, талантливых местных и/или представителей элит народов, народностей и племён. Отобранные туземцы отправлялись во Францию и/или учились в специально созданных местных заведениях, познавая язык, приобщаясь к культуре и традициям колонизаторов, становясь франкофонами и компрадорами по отношению к родным народам. 

Отучившиеся франкоафриканцы отправлялись обратно, чтобы стать управляющими колоний и проводить нужную метрополии политику, что они замечательно и делали, становясь чужаками на родине. Похожим примером в наши дни являются различные диаспоряне, что командируются  англосаксами в Восточную Европу или воспитываются из местных. Условно, мелкий банковский клерк титульной нации может стать главой ЦБ, а медсестра – главой Минздрава. Если до Первой мировой войны основные посты в колониях оставались за французами, то после завершения, из-за высоких потерь, привлечение франкоафриканцев на значимые должности стало нормой.

Переход британских колоний к независимости оказался мягким, чего не скажешь про французские. Сохранившиеся связи, культурная слабость метрополии и массовый поток довольно быстро перегрузили процессы интеграции и ассимиляции. Вместо франкоафриканцев, желающих стать местными, пошел вал франкоговорящих африканцев, неоварваров-иждивенцев. Недостаточное понимание процессов, игнорирование культурных различий и искренняя уверенность, что национальное самосознание определяется знанием языка, заложили мину замедленного действия. Тут можно вспомнить проект «Государство. Антропоток», построенное ровно на этих же самоубийственных принципах.

В бывших колониях не оказалось работоспособных институций, даже на минимальном уровне, правительства формировались из вернувшихся неоварваров (сержант Иностранного легиона становился полковником-президентом) и их родственников. Практически 60 лет вся система держалась на минимальной поддержке Парижа, нескольких сотнях военных в стране, общей монетарной системе и подачках ТНК. В определённый момент, даже на это у Франции не хватило ресурсов, сил и воли. На наших глазах, хрупкая, химерная и кривая система государственной власти в бывших французских колониях окончательно рассыпается, запас прочности, инерции и везения практически исчерпан.

Бывшим французским колониям не повезло, метрополия не создала им даже фундамента нормальной государственности, как сделала Британия. Однако, сейчас они окончательно уходят в свободное плавание, с его рисками и шансами, чего лишены многие бывшие британские колонии, которые всё также будут ограничены в развитии.

И, да, минимальной помощи со стороны России, готовности помогать, не обдирать и не грабить, хватило, чтобы изначально совершенно профранцузские элиты, власти и население дружно поверили русским, ненавидя бывшую метрополию…))